Суббота
27.04.2024
11:31

Мой сайт

РУССКО-ДАГЕСТАНСКИЕ ОТНОШЕНИЯ В XVIII — НАЧАЛЕ XIX в.

ПЕРЕЧЕНЬ ДОКУМЕНТОВ.

Переписка Правителей Табасарана

№ 207
1774 г. октября 28. — Донесение двор. Терского войска Василия Тарасова кизлярскому коменданту И. И. Штендеру о поражении, понесенном Фетали-ханом дербентским от войск уцмия кайтагского, кадия табасаранского и казанищенского владетеля Тишсиз-Бамата, и о действиях союзников Фетали-хана — шамхала тарковского и др.
Посылан я с письмами, в. высокобл., в Персию к кубинскому Фетали-хану, а туда едучи, прибыв в Тарковскую деревню, тамошнего шемхала Муртазалия не застал. Сказали, что он поехал к своим подвластным горцам, акушинцам, тазакуринцам и протчим, с призыванием к себе на помочь. В Тарках за опасностию проезда пробыл трои сутки. Напоследок уведомился, что шемхал возвратился в свой лагерь, находящийся близ Темишевской деревни в уроч. Как-озене, и все ево подвластные горцы были согласны к нему ехать; некоторые уже и прибыли, а достальные прибыть намерены, коих шемхал ожидал.
И так я ис Тарков поехал в Буйнацкую деревню. Буйнацкого владельца там не было, а находился в обще с шемхалом.Откуда по опасности дороги с проводником доехал в лагерь к тарковскому шемхалу и письмо в. высокобл. ему подал. Он принял ласково, по прочтении объявил: в письме к нему писано, естли опасна дорога до Дербента, то меня б не отпускать, а он теперь признает опасность.
В самое то время возвратились к нему ево люди, посыланные во 150 чел. к кубинскому Фетали-хану, и пересказывали: гор. Дербент со всех сторон заперт 109 и они в проезды от тамошних жителей не впущены, а сказано им, что Фетали-хана нет, отбыл со всем войском против ево неприятелей, хайдацкого уцмия, табасаранского кадия, [152]казаныщевского владельца Тишиса, женгутейского владельца Али-солтана брата Ахматхана, находящихся с войском же позади Дербента близ жилища Худата. А посыланные от шемхала люди поехали было туда к Фетали-хану, но не доезжая к ним, увидели бегущих в смятении к Дербенту персиян, а их в тыл гонят и немилосердно саблями секут Тишсис Бамат с вышезначущими, почему и оне принуждены были бежать назад, с чем и возвратились. Сие выслушав, шемхал сказал мне, чтоб возвратитца сюда и, дав в. высокобл. ответное письмо, кое при сем представляю, отпустил.
Однако я для примечания и разведания обстоятельств пробыл в ево войске два дни и, там будучи, разведал: хайдацкой уцмий обще с Тишсис Баматом и женгутайского владельца Али-солтана, за болезнию самого, с братом ево Ахмат-ханом согласясь, и с табасаранским кадием, чрез ево место тысячах в четырех разных горских народов прошли в Персию к р. Самуре далее Дербента. А Фетали-хан, услыша о их приходе, выехав ис Дербента, собрал своих персиян до осьми тыс. Между тем нарочного прислал к шемхалу с тем объявлением, что он против их имеет у себя войско, только б как шемхальской тут брат Тишсис, естли ево убьют, шемхал не сердился; просил при том и шемхала, дабы он приехал с войском. А шемхал и послал со ответствием согласным Фетали-хану вышезначущих 150 чел. своих людей, сам же старался набрать войско. Фетали-хан как набрал войско, выступил против своих противников и при дер. Худате расположился лагерем. Уцмий с своими согласниками, видя его превосходство, утвердили всех своих присягою, чтоб всем поступать бодрственно и, выстреля по разу из ружей, иттить на саблях с неустрашимостию, и ничего не брать, пока всех не разобьют. Таким образом, наперед и ударили на Фетали-ханово войско, кое удачно разбили, многих побили, других взяли в плен. Фетали-хан с малой частию ушел в Кубу, а при нем бывшей кумыцкой владелец Эльдар с большой частию бежал к Дербенту, за коим гнавшейся Тишсис Бамат, не допуская до Дербента, ево, Эльдара, с сыном и эмчеком убил. После их наехал Тишсис на бывших в войске ж ханском армян в 70 чел.,спрятавшихся во одном буяраке; тут при перестрелке убит и Тишсис Бамат, а армян более не осталось 20 чел. живыми.
Аварской и казикумыцкой ханы, хотя и не намерены были итти в соединение уцмию в Персию, но сие побеждение услыша, действительно и они выступили в войском, и другие горцы многие к ним же едут, кроме только тавлинцов дву родов, называемых акушинцов и цудахаранцов: а они хотят иттить обще с шемхалом и сам шемхал намерен, собрав более людей, иттить на помочь Фетали-хану, а теперь при нем только две тысечи чел.
В Дербент уцмий присылал нарочного с соглашением здатца, однако дербенцы отказали, пока их хан и шемхал живы, не отдадутца, и теперь стоит он со всем войском около Дербента. О Фетали-хане ж, — собирает ли войско по пресечению тракта,— известия никакого нет.
Возвращавшихся из войска уцмиева с добычею и пленниками тарковской шемхал приказал ловить, и все от них отбирают. А единственно отпускает самих без оружия. И сам я видел отобранных у лезгинцов персиян более 100 чел. в Буйнацкой деревни содержатца.
Тарковской шемхал приказал в. высокобл. донесть: подвластные андреевцам горцы-чиркеевцы ездят на помочь к уцмию, и просил им чрез их владельцов воспретить; а он почитает себе оное за обиду.
Сверх же сего слышно и из подвластных аксаевским владельцам горячевцов поехали до 100 чел.
С разбитого российского судна российские люди, где находятца — [153] в Дербенте ль или в другом месте, разведать по неимению проезда не мог.
К здешней стороне, чтоб кто предпринимал какие злодейские мысли, нимало не слышно, и от опасной болезни обстоит благополучно. Так о сем в. высокобл. и доношу
дворянин Василей Тарасов. В день 28 октября 1774 г

№ 215

1776 г. апреля 17. — Обязательства, принятые владетелями Кайтага и Табасарана перед Россией, о нормализации их взаимоотношений с Фетали-ханом дербентским

Мы, нижеподписавшиеся дагистанские владельцы хайдацкий уцми Амир-Амза и табасаранский кади Урустом, в соображение выс. е. и. в., всемилостивейшей государыни всероссийской, е. высокопр. г-ну ген.-поруч. и кав. де-Медему данного повеления ¹¹⁴ и нам чрез г-на м. Фромгольта объявленного, которым повелено ему в сожалении по природному своему человеколюбию и матернему милосердию, чтоб безвинные наши подданные не могли нести напрасного кровопролития и разорения, здешний край привесть в благоденственное спокойствие, и дела между нами с дербентским и кубинским Фетхали-ханом окончав, с ним примирить, для чего, повинуясь воли е. и. в., на то мы согласны. А к лучшему разбирательству вышеупомянутых здешних дел и между ханом наших ссор, яко обо всех оных сведущим, просили быть посредственниками высокостепенного г-на тарковского шамхала и акушинского кадыя с протчими почтенными старшинами, в присутствии которых, равно и помянутого г-на м. Фромгольта, сим обязуемся исполнить нижеследующее:

1-е. Дербентского и кубинского хана оставить спокойно означенными ему подлежащими владениями владеть и никакой обиды его подданным, равно и ему, не чинить, в торгах между его и нашими людьми никакого помешательства и грабежа не делать, а. напротив того, показывать каждому всякое вспоможение. А если кто из наших подвластных в том окажется преступительным, то обиженному делать подлежащее удовольствие.

2-е. Равно и ему, Фетхали-хану, приезжающим в Дербент и в прочие его владения жительствы нашим подданным таковым же образом поступать, в неподлежащие ему места отнюдь не вступаться, а оставаться ему так, как и прежде был, пользоваться своей долею.

3-е. Российско-подданным, равно как и прочим христианского закона людям, как торговым, так и проезжающим для других дел через границы наши, также никакого грабительства и захвата не делать, и кроме подлежащего по прежним установлениям не брать, но впредь упреждение, чтоб чего иногда им от подвластных учинено не было, должны их препровождать.

В протчем же обо всем мы учинили уже клятвенную присягу, которою и ныне себя утверждаем; А если в чем против сего или против той, прежде отданной, нашей присяги окажемся неисполнительными и какие произойдут от нас или от кого из нас, нижеподписавшихся, непорядки, касающиеся для российскоподданных или дербентскому хану и его подвластным, то подвержены неминуемому гневу е. и. в. и за то достойному наказанию, в чем и подписуемся.

Помета: На подлинном имена их владельческие. 1776-го года апреля 17-го дня.

АВПР. Ф. 77. Оп. 6. 1776-1777 гг. Д. 478. Л. 58. Перевод с араб

 

№ 217

1776 г. мая 5. — Письмо кайтагского уцмия Амир-Гамзы и табасаранского Рустам-кадия кизлярскому коменданту И. И. Штендеру об их стремлении к мирным взаимоотношениям с Фетали-ханом

В. пр. напред сего изволили мне приказать, чтоб я и табасаранский кады с дербентским и кубинским Фетали-ханом помирились ¹¹⁶ и жили бы каждой в своем месте спокойно. На которое в. пр. повеление мы и согласились, но только он, Фетали-хан, на то не соглашается и с нами не мирится.

Напредь же сего изволили вы к нам писать, чтоб он, Фетали-хан. в табасаранские дела не вступался и кадыю не делал притеснения ни в чем, а и он бы, кадый, с подвластными своими жил спокойно, но, видно, оный хан от того униматься не хочет. А мы всегда повелениям вашим повиноваться должны и с приказания вашего находящемуся в Дербенте на все ево повеления послушным состоим, но он, Фетали-хан, к миру с нами не соглашается. А мы в ево города подвластные, т. е. Дербент, Кубу, Мискур и Шабран, не вступаемся, также и он, Фетали-хан, в наши владения не вступался б.

В протчем повелени е. и. в. послушным быть должны.

АВПР. Ф. 77. Оп. 6. 1776-1782 гг. Оп. 77/6. Д. 478. Л. 57. Перевод с араб.

№ 232

1782 г. сентября 30. — Письмо кизлярского коменданта А. М. Куроедова табасаранскому Рустам-кадию с разъяснением манифестов Екатерины II о беглых и просьбой содействовать их возвращению

Е.и. в. имянным своим выс. и всемилостивейшим манифестом, от 7 числа августа сего 782 г. последовавшим, между протчим 5-м пунктом всякого рода и звания военным людям, крестьянам и протчим обывателям, до [174] состояния сего манифеста отлучившимся из Отечества, жилищ и команд их самовольно, дарует всемилостивейше прощение, буде они явятся от означенного числа чрез год, а из иностранных земель чрез два года. В принятии же бы их поступить по манифестам, от 5-го мая 1779 и от 27 апреля 1780 гг. изданных, в коих объявлено, первое — жалуется им прощение во всех, кроме смертных убийств, преступлениях: второе — ласковой прием; и последние, как похотят: служилые,— в службе ль быть или на каком основании оставаться; помещичьи крестьяне — жить у прежних их господ или определятся на вольное поселение с вольготою от всех податей на шесть лет. И то, кроме Новороссийской и Азовской губернии, где довольнее еще срочное время приумножено.

Чего вследствие паки, ваше степенство, как и по означенным двум выс. манифестам, копиям к вам до сего время отправленным, прошу по месту пребывания вашего и во все вам подвластные и соседние места публиковать. И, естли таковые окажутся где, оных постараться в свои руки достать и в границы российские со удовлетворением им для содержания и на проезд доставить, с надеждою за то особливого от е. и. в. благоволения и искупление, ежели за коих будет требоваться сумма, с каковою они в руки возошли. О чем равно и протчим владельцам и ханам писано ¹²¹ ж.

И я, ожидающий вашего по сему удовлетворения, пребываю с почитанием.

ЦГА ДАССР. Ф. 379. Оп. 1. Д. 1183. Л. 66, 67. Запись в журн.

№ 260

1786 г., март. — Письмо кавказского генерал-губернатора П. С. Потемкина кайтагскому уцмию с выражением благодарности за верность России, об отправлении ему и его племяннику, табасаранскому кадию подарков и с просьбой прислать одного из сыновей в аманаты

(Датируется по другим документам дела)

Приятельское письмо ваше получил я чрез почетного чиновника вашего Магомед-Алия. Содержание сего письма мне весьма приятно и наипаче по самоличному со мною объяснению с посланным вашим верным вам и достойным похвалы чиновником вашим Магомед-Алием. Он, по уполномочию вашему, подал на письме словесные ваши к нему наставления. Рассмотрев оное, наипаче изъявляю вам мое удовольствие и удостоверяю в моей дружбе. Письма ваши и записку чиновника вашего Магомед-Али, ко мне поданную, отправил я немедленно к е. светл. повелительному г-ну ген.-фельдм., ГВК президенту, многих вышних степеней чиноначальнику и многих орденов кавалеру кн. Григорию Александровичу Потемкину для поднесения е. и. в. Он, будучи и ближайший министр у выс. имп. престола и главной повелитель войск и границ, не приминет, видя усердие ваше, донести об оном е. и. в. Я поставил себе приятным долгом представить одобрение мое о вашем благорасположении, чтоб утвердить наиболее заслуги ваши, преподал я мои средства словесно вашему чиновнику, которой вам о том донесет.

Справедливо вы, почтенный уцмий, заключаете, что оказавшейся в необытность мою здесь бунтовщик Ушурма ¹³⁵ не значит ничего. От силы е. и. в. всегда сокрушится покушающимся противу стать.

Я отправляю к вам обратно Магомед-Алия, изъявляю мое удовольствие, что прислали ко мне достойного похвалы чиновника. С ним послал я ответ мой племяннику вашему, кадыю табасаранскому, на его ко мне письмо писанное. Советуйте ему подражать вашему благорасположению, чтоб заслужить монаршее благоволение е. и. в. и не утверждаться на призыв тех, кои от прямой силы рассеются, яко прах от сильной бури. С ним, чиновником, послал я к вам подарок, и таковой же послал к племяннику вашему. Желаю я, чтоб на словесные мои приказания получить от вас ответ и особливо желал бы, чтоб прислали ко мне одного из ваших сынов. Он будет мною принят с подобающею честию и отправлен обратно со всеми почестями и приветствиями, коего вы достойны.

Заключа мое [письмо] удостоверением вас о истинной моей к вам дружбе и почтении, с коим к особе вашей пребываю.

ЦГВИА. Ф. 52. Оп. 194. Д. 366, Ч. 2. Л. 66. Копия

№ 261

1786 г. не позднее марта. — Письмо табасаранского Рустам-кадия кавказскому генерал-губернатору П. С. Потемкину с просьбой прислать ему письмо с призывом к верной службе России, подобное письмам, посланным другим владетелям

(Датируется по док. № 260)

Благодать божия над тем, которой идет истинным путем и добродетелью, гнев божий над оным, кто ложно оглашает себя именитым, поступать будет в делах противно. И тако я, уповая на всевышняго господа Бога, владетель табасаранский кадий Рустум, засвидетельствую мое почтение [192] в. высокопр., избранному из министров и солтанов, яко то, покровитель бедных и щедрый ко всем немощным, правосудный над правосудными, г-н солтан Павел Сергеевич Потемкин, да продолжит господь Бог ваше наместничество под вашим руководством во веки, ибо ты есмь искоренитель неприятелей и помощник бедных. Аминь.

При сем вам имею честь объявить, что мы здесь 4 брата, рожденные от уцмиевой сестры, и имеем у себя военных людей до 40 тыс. чел. Однако ж никогда на вред к вам не ездили, и ничего от нас не происходило. Но точию в. высокопр., написав, письмы отправили к Фет-Али-хану шамхалу, Амир-Хамзе уцмию, а ко мне посылать не соизволили. Или нас не удостаиваете российской имп-це ко услугам? Ибо наши главные предки российским монархам служивали, естли и ныне угодны вам будут наши услуги, то извольте прислать ко мне письмо, как напред сего и прочим присылали. А что ж касается до меня, то я повинуюсь е. в., всероссийской императрице, служить ей готов верою и правдою. А буде за благо не приемлете сие наше письмо, которое я, написав, к вашим услугам отправил, соизволите отписать, что вы того от нас за благо не приемлете. В таком случае сыщу я того, кто ищет меня, естли Бог только допустит. Но тогда вы не соизволите меня в том винить, ибо я помозитель того, который не отрекается от меня. Тогда не укоряйте меня, ибо я вам впред даю о том знать. А в прочем остаюсь в надежде на всевышнего господа Бога.

Помета: У подлинного письма приложена печать.

ЦГВИА. Ф. 52. Оп. 194. Д. 366, Ч. 2. Л. 65. Перевод с араб.

№ 262

1786 г. март. — Письмо кавказского генерал-губернатора П. С. Потемкина табасаранскому Рустам-кадию с выражением благодарности за его верность России ¹³⁶

Бог внемлет глас правды, и сопутствует ему благодатию, искореняет злые намерения тех, кои жаждут крови. На таких правилах основав все мои предположения, я, уполномоченный от престола е. и. в., всеавгустейшей самодержицы всероссийской, войск ея ген.-поручик, кавказских астраханских пределов ген.-губернатор, начальствующий войсками на границах кавказских и флотом, плавающим по Каспийскому морю, двора е. и. в. камергер и разных орденов кавалер, ответствую на письмо знаменитого кадия Рустама, владетеля табасаранского, коего жизнь да продолжит всемогущий Бог и дела устроит во благое. Аминь.

За сим благодарю вас за извещение меня о себе самом, о братии ваших и числе войск ваших. Не имел я доныне случая жаловаться на вас и приятным почитаю письмо ваше, состоящее в желании иметь со мною переписку и наипаче изъявление усердия к престолу е. и. в., моей августейшей государыни. Не для того отнюдь, чтоб не желал я услуг к престолу всероссийскому, доныне к вам не писал. Обстоятельства и соседства во время прежнего моего пребывания на Линии сделало меня знакомым Фетали-хану и уцмию, дяди вашему; к ним по возвращении моем от выс. двора дал я знать о моем приезде. Как скоро пожелали вы моего письма, оное к вам отправляю и желаю навсегда продолжить мою дружескую переписку, изъявляя и удовольствие мое о благонамерениях ваших к службе е. и. в., и удостоверяю в том, что служба ваша не останется без воздаяния. И я уже отправил письмо ваше к е. светл. повелительному г-ну ген.-фельдм., ГВК президенту, многих высших степеней [193] чиноначальнику и многих орденов кав. кн. Григорию Александровичу Потемкину, яко ближайшему к престолу е. и. в. министру, для донесения. Но при объяснениях ваших об усердии вашем к службе е. и. в. не право присовокупили вы, что естли я не приму за благо ваших благонамерений, в таком случае сыщите того, кто вас ищет. Благоразумие научает не отметать ничьего усердия, и посему вы надежны можете быть, что я принимаю ваше благонамерение во благо. Благоразумие представить вам разобрать различие, какое может быть, когда усердие ваше ознамените великой сильной премудрой Екатерине славою, победами, законодательством блистающей, или похотите прилепиться к союзу тех, коих тленное бытие уничтожится, яко огнь от паров, блеснет и исчезнет.

По сим доказательствам уповаю, что твердость силы видима, благоразумие покажет вам путь, по которому следовать, а я, приемля вашу приязнь, всегда готов платить вам дружбою, и в знак оной посылаю к вам подарок. Время вам докажет более, сколь лестно покровительство всесильной, августейшей всероссийской самодержицы.

… (Дата неразборчива) марта 1786 года, Астрахань.

ЦГВИА. Ф. 52. Оп. 194. Д. 366, Ч. 2. Л. 67. Копия

№ 266

1786 г. май. — Письмо кавказского генерал-губернатора П. С. Потемкина табасаранскому Рустам-кадию с предложением продолжать дружеские отношения и об отправлении ему подарка

(Датируется по другим документам дела)

Отправя письмо мое к вам из Астрахани, надеюсь, что сим установится дружба между вами и мною, и что, благорасположения знаменитого дяди вашего уцмия следуя, изъявите и вы во всякое время усердие ваше [195] к престолу е. и. в., моей августейшей государыни. Я возвратился паки в Екатериноград, извещая вас, почтенный кадий, желаю — да благословят небеса благонамерения ваши к утверждению между нас дружества и доказательству усердия вашего к угождению е. и. в.

О прежнем письме вашем представил я е. светл. повелительному г-ну ген.-фельдм. кн. Григорию Потемкину. Уверяю, что приятно для него будет ходатайствовать пред е. и. в. монаршего к вам благоволения, когда подадите усердием вашим повод к удостоянию оного, дружба же моя к вам тем более утвердится. В знак оной препровождаю здесь к вам подарок и ожидаю от вас ответа.

ЦГВИА. Ф. 52. Оп. 194. Д. 366, Ч. 2. Л. 230. Копия

№ 282

1786 г. сентябрь. — Письмо табасаранского Рустам-кадия кавказскому генерал-губернатору П. С. Потемкину о своей готовности служить России и с просьбой о награждении его жалованьем

(Датируется по другим документам дела)

Имею честь донести сим знаменитой особе в. высокопр., что дружеское письмо ваше я со удовольствием моим получил и содержание оного выразумел. Что ж касается до меня, то я подщусь продолжать мою с вами дружбу и буду служить вам со всяким усердием. И естли угодно будет вам таковое мое расположение, то прошу в. высокопр. донести ко двору е. и. в., что деды и прадеды мои со времени блаженного и вечной славы достойного имп. Петра Великого были награждены жалованьем, то прошу и меня тем не оставить.

В письме в. высокопр. предписано было, чтоб не чинил я вспомоществование своими войсками противникам России. Я удовлетворяю в. высокопр., что отнюдь того не будет, и что повелеть соизволите, я буду исполнять оное с моим усердием.

ЦГВИА. Ф. 52. Оп. 194. Д. 336, Ч. 4. Л. 89. Перевод с араб.

№ 283

1786 г. сентябрь. — Письмо кавказского генерал-губернатора П. С. Потемкина Рустам-кадию табасаранскому с предложением прислать посланника для переговоров относительно получения жалованья за верную службу России

(Датируется по другим документам дела)

На письмо ваше дружеское, мною полученное, извещаю, что желание ваше о получении жалованья представил яке. светл. повелительному г-ну ген.-фельдм., уполномоченному начальнику для донесения е. и. в. [206] Находя нужным изъяснить вам, что щедрота е. и. в. знаменита во всех пределах света, и служащие верно е. и. в. престолу всегда получают свое награждение, желал бы я, чтоб вы прислали ко мне своего чиновника, дабы чрез него узнать обстоятельнее и желание ваше, и мои мнения сообщить вам.

Помета: Свидетельствовал порутч. Василий Протопопов.

ЦГВИА. Ф. 52. Оп. 194. Д. 366, Ч. 4. Л. 90. Копия

№ 317

1796 г., не позднее июня. — Донесение уцмия Рустам-хана Екатерине II о злодейских действиях Ага-Мухаммед-хана, о верности своей и других владетелей Дагестана России

(Датируется по другим документам дела)

Каракайтагский владелец усмий Рустем-хан, проименованный Мамай-беем, к священным стопам царицы царей и государыни государей полагает благоговейно всеподданейшее сие донесение. Из которого высокому ее министерству да будет известно, что злодейство и кровожадность хищника и ненавистника рода человеческого Аги-Мугаммед-хана, который не оказал сродного человечеству сожаления ни к братьям своим родным, ни же к кому-либо другому, дошли до такого степени, что он бесчеловечным насилием и свирепством своим, соединенным с пролитием крови неповинных, всех властительствующих персидских ханов и знаменитейших князей подвергнул своей насильственной власти, равно и прочих подданных мучительными своими изнурениями принудили вступить в его возмутительное сообщество и повиноваться его повелению. Чрез таковые его кровожадные наглости многие из народов соделались жертвою мучительного его зверства, и многие из поселян свирепством его погружены в собственной крови Своей. Таковая, непрестанно в злодеяниях упражняющаяся, особа поистинне достойна в сем свете казни, а в будущем вечного геенского мучения. Обстоятельства и поведение его нам явно открыли, что он так, как гладом тающий волк, на стадо овец со всею алчностью нападающий, везде, где [232] только ему удается, одних грабит и разоряет, а о достальных впредь то же намерение имеет. И естли бы не воспоследовало сим бедным народам е. и. в. милосердной защиты, то бы он весь род человеческой, в здешних областях обитающий, зверским своим тиранством вовсе бы истребил.

При всем том и я, нижайший, со всеми дагестанскими князьями пребыл непоколебимо в нашей преданности и ревностном усердии к службе всепресветлейшей и всемилостивейшей монархии. И хотя, впрочем, некоторые из подвластных сей стороне народов жестоких угроз Аги-Мугаммед-хана страшились, но народы дагестанские и каракайтагские нимало его не убоялись и к разным внушениям его отнюдь внимания, паче же повиновения, не оказали. Когда же высокомочный вождь звездочисленного воинства российского, е. с-во гр. Валериан Александрович Зубов с победоносною российскою армиею прибыл в пределы дагестанские, то от страшных и грому подобных его ударов гордые стены неприступной кр. Дербентской не могли устоять и защитить тех, кои, уповая на общего злодея Агу-Мугаммед-хана, по нем споборствовали, ибо они, поражены будучи ужасом оружия, вверенного помянутому российских войск вождю, пали пред ним, иные замертво, а иные лишились употребления чувств своих; тогда по великодушию и человеколюбивым свойствам сего вождя все здешние бедные народы в своих домах и селениях, не претерпев и малейшего вреда, а всяк, пользуясь безопасностью жизни и имения своего, возчувствовали совершенное спокойствие, которое благоволением божиим в таковых благодельных расположениях и деяниях пребудет навсегда непоколебимо.

Поелику же от тиранской злости Аги-Мугаммед-хана народы, спасая свою жизнь, принуждены были рассеяться по убежищам, а напротив того, под покровом и защитою победоносного е. и. в. ощутили желанное спокойствие и благоденствие, наипаче же, что во время пребывания в Дагестане многочисленного войска е. и. в., правосудной монархини, жители сих мест не претерпели и на малейшую пылинку какого-либо вреда и убытка в своих имениях, семействах и пажитиях, то, приемля все сие во уважение, нашли мы себя должными и обязанными принесть наше всеусердное повиновение и преданность толико милосердной монархине, и сохранить верноподданническую нашу приверженность, вечно передавая оную от рода в род наследникам и потомкам нашим, и служить верно и усердно е. и. в. в надеянии, что высочайших ее милостей и благоволения лишены не будем. Вследствие чего, во утверждение нашей е. и. в. верности и усердной службы и подданическо