Причиной поражения табасаран, как и других народов Южного Дагестана, несмотря на победу над майором Криднером в верхнем Табасаране было то, что силы кадия Табасаранского и уцмия Кайтагского были истощены в многочисленных сражениях с русскими войсками и отрядами Фатали-хана. Однако кадий Табасарана и уцмий Кайтагский, прежде чем покориться воле российского правительства, выставили свои требования — «дабы он (Фатали-хан) не в Дербенте, а в Кубе, в его принадлежащем месте был, ему тогда и аманатов дать в состоянии и быть верными во всем удовольствии сделают».
В рапорте Екатерине II де-Медем сообщил содержание приведенного заявления и просил указаний правительства. Кадий и уцмий объявили, писал он императрице, что «имеют неудовольствие на дербентского Фатали-хана в имеющейся у них между собой вражде» и хотят Дербент отторгнуть от Кубы.
Однако российское правительство решительно воспротивилось передаче Дербента врагам Кубинского ханства. В рескрипте Екатерины II де-Медему от 5 октября 1775г. была дана исчерпывающая установка оставить Дербент в составе Кубинского ханства. В рескрипте говорилось: «Поручается вам, сыскав безопасный способ, дать знать ему, уцмию, словесно, чтобы он город Дербент оставил без всякого на него неприятельского покушения и в спокойном владении своего хана. А инако мы принуждены будем по его оказанной нам противности принять потребные меры к воздержанию его своевольного в нашем соседстве распространения». В том же рескрипте Екатерина II указывала: «никогда его (Фатали-хана) не огорчите».
Кавказское командование, руководствуясь указаниями правительства, приостановило военные действия, и в то же время дало знать кадию Табасаранскому и уцмию Кайтагскому, чтобы они отказались от своих замыслов в отношении Дербента.
После этого Рустам-кадий Табасаранский вместе с уцмием Кайтага «присягнул на верное подданство России и представил в Дербент аманатов».
Проводя утонченную и очень осторожную колониальную политику, Россия даже после подписания Кючук-Кайнарджийского договора не решалась присоединить владения Северо-Восточного Кавказа. Даже после того, как владетель Табасарана и уцмий Кайтага присягнули в 1775 году, в период похода в Дагестан генерала де-Медема, на подданство России и дали аманатов, последовал приказ русского правительства не считать их русскими подданными.
Между тем, возвышение Фатали-хана, придерживавшегося русской ориентации, наличие русского гарнизона в Дербенте сильно встревожило правящие круги Турции и Ирана. Оттоманская Порта и шахская Персия потребовали вывода русских войск из Дербента. Русское правительство, как выше сказано, не пожелало осложнять взаимоотношения с Турцией, с которой, по словам Екатерины II, «мир восстановлен и многие с ней дела еще совершенно не оконченными остаются». Весной 1776г. русские войска были выведены из Дербента. Вместе с тем Россия, желая закрыть путь для вмешательства в дела Северо-Восточного Кавказа, стала добиваться примирения владельцев Дагестана с Фатали-ханом.
Российское правительство, проводя эту линию, не только имело в виду оказание помощи кубинскому хану, но и принимало во внимание как реагируют Турция и Персия на события, происходившие на Кавказе. Правительство Екатерины II опасалось, что продолжение борьбы дагестанских владетелей с кубинским ханом может привести к вмешательству правящих кругов Турции и Персии, что было крайне невыгодно России.
В это время Россия играла важную роль во взаимоотношениях владетелей Табасарана с некоторыми владетелями Дагестана и Фатали-ханом. Кавказскому командованию удалось дважды в марте и апреле 1776г. в селении Дарваг в Табасаране провести сборы дагестанских владетелей для их примирения. В них участвовали Фатали-хан Кубинский, шамхал Тарковский Муртузали, буйнакский владетель Бамат, уцмий Кайтага Амир-Гамза, Рустам-кади Табасаранский, Магомед-хан Казикумухский и ряд других правителей.
Российское правительство стремилось на этих сборах установить нормальные взаимоотношения между Кубинским ханством, с одной стороны, уцмием Каракайтагским и его союзниками, с другой, выдвинуть своего кандидата на правление Южным Табасараном (майсумством), достигнуть договоренности о возвращении России имущества и материалов экспедиции Российской академии наук и создать нормальные условия для русской торговли.
В этих сборах особую дискуссию между южно-дагестанскими владетелями вызвал вопрос о претендентах на правление майсумством Табасарана. Незадолго до сборов дагестанских феодальных владетелей власть в майсумстве Табасарана при помощи кадия Табасаранского и уцмия Кайтага захватил их ставленник Али Кули Саид-оглы, убивший майсума Навруз-бека и двух его сыновей, тесно связанных с Кубинским ханством. Фатали-хан требовал изгнания узурпатора, стремясь передать Южный Табасаран в управление Магомед Гусейн-беку, сыну бывшего майсума Шейх-Али-бека, которому впоследствии наследовали его братья Сограб-майсум, Шамхал-майсум и сын последнего Кирхляр-Кули.
В этом вопросе Фатали-хана поддерживало и российское правительство. Де-Медем в письме в Коллегию иностранных дел сообщал: «необходимо майсумом Южного Табасарана поставить Магомед Гусейн-бека», на что императрица Екатерина II отнеслась одобрительно и дала указание стараться «на максютовское (майсумское. - Авт.) владение восстановить начальником надежного человека».
Кадий и уцмий не только не согласились с требованиями российского правительства и кубинского хана о назначении майсумом Южного Табасарана Магомед Гусейн-бека, но и заявили, что после ухода русских войск из Дербента в Кизляр, «они его поставленного убьют». Только своевременная помощь Фатали-хана, пославшего в Табасаран вооруженные отряды, сохранила жизнь этому кандидату в майсумы, а угрозы со стороны российского командования ответить репрессиями на неподчинение заставили уцмия и кадия смириться.
Утверждению своего ставленника в Южном Табасаране Фатали-хан придавал большое значение, потому что Табасаран занимал стратегически важное в торговом и военном отношении положение, примыкая к владениям уцмия, прикрывала торговый путь, шедший из России в Азербайджан и Персию. Присоединение майсумства Табасаранского к той или иной борющейся стороне могло бы дать ей преимущественное положение над соперником. Не случайно уцмий и кадий заявляли, что утверждение ставленника хана Кубинского в Южном Табасаране угрожает им потерей самостоятельности, что «... лучше лишиться своих владений, чем его хана на себя допустить».
В итоге борьбы за Южный Табасаран победа осталась на стороне Фатали-хана и его ставленника. При помощи России Фатали-хану удалось сломить яростное сопротивление своих врагов — кадия и уцмия.
Кроме того, во время сборов в апреле 1776г. в селении Дарваг дагестанских владетелей были приняты обязательства владетелей Табасарана и Кайтага перед Россией о нормализации отношений с Фатали-ханом Кубинским. «Мы, нижеподписавшиеся дагестанские владельцы кайтагскй уцмий Амир-Гамза и табасаранский кадий Рустам, обязуемся исполнить нижеследующее:
1-е. Дербентского и кубинского хана оставить спокойно означенными ему подлежащими владениями владеть и никакой обиды его подданным, равно и ему, не чинить, в торгах между его и нашими людьми никакого вмешательства и грабежа не делать, а напротив того, показывать каждому всякое вспоможение. А если кто из наших подвластных в том окажется приступительным, то обиженному делать подлежащее удовольствие.
2-е. Равно и ему, Фатали-хану, приезжающим в Дербент и в прочие его владения жительствы нашим подданным таковым же образом поступить, в неподлежащие ему места отнюдь не вступаться, а оставаться ему так, как и прежде был, пользоваться своей долей.
3-е. Российско-подданным, равно как и прочим христианского закона людям, как торговым, так и проезжающим для других через границы наши, так же никакого грабительства и захвата не делать, и кроме подлежащего по прежним установлениям не брать, но впредь упреждение, чтоб чего иногда им от подвластных учинено не было, должны их препровождать.
А если в чем против сего и против той, прежде отданной, нашей присяги окажемся неисполнительными и какие произойдут от нас, нижеподписавшихся непорядки, касающиеся для российско-подданных или дербентскому хану и его подвластным, то подвержены неминуемому гневу Е.И.В. и за то достойному наказанию, в чем и подписуемся».
Итак, достигнутое соглашение должно было обеспечить спокойствие на Восточном Кавказе, благоприятствовать развитию торгово-экономических связей Дагестана с владениями Азербайджана и способствовать расширению русской торговли с Кавказом и странами Ближнего Востока. Однако, следует отметить, что в тех конкретных исторических условиях одним соглашением не могло быть достигнуто примирение — слишком уж сильны были противоречия между владетелями Восточного Кавказа.
Все это понимало и кавказское командование. В рапорте участника переговоров премьер-майора Фромгольда говорилось, что «желаемого здесь спокойствия никогда быть не может, ибо уцмий и кадий, хотя и дали свою подписку в том, чтоб хану (Фатали-хану. - Авт.) ничего не делать, однако сие показывают они по одной наружности, зная что российское войско здесь долго быть не может, а внутренне пылают к нему злобою, так что, если отсюда выступить, то не упустят ни малого времени   возобновят на него свое гонение, хан же напротив того, подражая своему честолюбию и гордости, не только желает быть спокойным, но еще мысли его клонятся, чтоб покорить, как выше сказано, всех своих неприятелей под свою власть».
В это время убедившись, что положение России на Кавказе более прочное, чем у других держав кадий старался заручиться ее поддержкой, проводя более осторожную внешнюю политику с учетом интересов России.
Табасаранские правители стали ориентироваться на российские власти на Северном Кавказе. И стараясь показать свое предрасположение, Рустам-кади совместно с уцмием Амир-Гамзой отправил кизлярскому коменданту И. И. Штендеру от 5 мая 1776г. письмо, в котором говорилось об их стремлении к мирным взаимоотношениям с Фатали-ханом. «Уцмий и кадий табасаранский, — говорится в письме, — по велению ее императорского величества согласились о примирении с Фатали-ханом, но только он, Фатали-хан, на то не соглашается и с нами не мирится... Мы (уцмий и кадий. - Авт.) всегда повелениям вашим повиноваться должны и с приказания вашего находящемуся в Дербенте на все ево повеления послушным состоим, но он, Фатали-хан к миру с нами не соглашается. А мы в ево города подвластные, т.е. Дербент, Кубу, Мушкур и Шабран, не вступаемся, также и он, Фатали-хан наши владения не вступался б. В протчем повелении Е.И.В. послушным быть должны».
Пророссийская ориентация некоторых феодальных владетелей Дагестана, в частности правителей Табасарана, шамхала Тарковского, Фатали-хана и других сильно встревожило турецкие и персидские правящие круги. Турецкое правительство предъявило России ряд запросов, касаясь которых Екатерина II писала российскому послу в Константинополе Репнину: «удивительно, весьма, сделанное турецким министром, неужели событие, имеющее место так далеко от Турции, может турок интересовать». Императрица в своем письме пообещала, что Россия не будет тревожить Турцию вмешательством в дела на Кавказе.
Весной 1776г. российский гарнизон был выведен из Дербента в Кизляр. Одной из основных причин этого действия являлись неоднократные протесты Турции и Персии. В рескрипте генералу де-Медему в декабре 1775г. Екатерина II подчеркивала необходимость воздержаться от конфликта с Турцией.
Подобные же соображения имелись у российского правительства и в отношении Персии. России было крайне невыгодно обострять отношения с Персией, через который шла торговля Российской империи со странами Востока. Не случайно Екатерина II во многих письмах подчеркивала, что Кубинское ханство является подвластным Персии. Не случайно также поход русских войск в Южный Дагестан императрица во многих документах объясняла как самовольные действия де-Медема, а в других — как карательную экспедицию, направленную на укрепление престижа России.
Однако подобного рода заявления были лишь прикрытием истинных целей России, которая хотя и не приняла Кубинское ханство в свое подданство и вывела военный гарнизон из Дербента, но оказала огромную помощь своим сторонникам на Кавказе, укрепив здесь свои позиции.
Сложившаяся неблагоприятная обстановка в районе, где проходили важные торговые пути, ведущие в восточные страны и ослабление позиции феодальных владетелей Дагестана после гавдушанского поражения, ориентировавшихся на Россию сильно беспокоило российское правительство. Российские власти хорошо понимали, что усиление противников России на Кавказе, помехи русской торговли, набеги на российские заставы были связаны с политикой, проводимой правящими кругами Турции.
Итак, появление российских войск в южно-дагестанском регионе было вызвано рядом причин: стремлением установить спокойствие и безопасность у границ Российского государства, расширить сферу его политического влияния, обеспечить возможность увеличения российской торговли с восточными рынками, укрепить положение феодальных владетелей, ориентировавшихся на Россию и, наконец, восстановить в полной мере престиж России наказанием уцмия Кайтага и его сообщников за ограбление и задержание профессора и академика Санкт-Петербургской академии наук С.Г.Гмелина.
Внутренняя борьба в Дагестане в 60-х — 70-х годах XVIIIв. показало, что междоусобицы здесь не были личным делом дагестанских правителей. Занимая выгодное геополитическое положение Дагестан всегда был в центре внимания интересов великих держав — России, Турции и Ирана, которые, если до сих пор старались открыто не вмешиваться в дагестанские дела, боясь реакции соседних государств, ограничиваясь посылкой подарков и денег своим сторонникам, то теперь лидирующее положение в данном регионе занимала Россия, которая оказывала не только политическую, но и военную помощь своим сторонникам.
Следует отметить, что Россия очень внимательно относилась к обращениям горских владетелей, дарила им подарки, посылала царское жалованье, обещала помощь и поддержку в случае нападения на них. В то же время она стремилась создать себе опорные базы в Каспийском регионе, чтобы с их помощью расширить сферу своего влияния на Прикаспийские страны.
Иран также не оставлял попыток подчинить своему влиянию Прикаспийский регион. После смерти иранского шаха, не признававший власть Зендов сын Мухаммеда Гасан-хана Каджара Ага-Мухаммед-хан, начал укреплять свою власть в Иране. В 1781г. войска Ага-Мухаммед-хана заняли Гилянское ханство, предав огню его столицу Решт. Вытесненный из Гиляна Гидаят-хан, опасавшийся мести Ага-Мухаммед-хана за приверженностью к противнику последнего, Керим-хану Зенду, прибыл морем в Баку и оттуда отправился в Кубу искать помощи у Фатали-хана и у других дагестанских владетелей.
В борьбе против угрозы со стороны Персии объединили свои силы правители целого ряда феодальных государств Азербайджана и Дагестана.
Общее командование войсками было поручено кубинскому полководцу Мирза-беку Баяту. В 1781 г. объединенным войскам азербайджанских и дагестанских владетелей стремительным продвижением удалось овладеть городом Решт и очистить всю Гилянскую провинцию от войск Ага-Мухаммед-хана.
Положение Кубинского ханства к началу 80-х годов XVIIIв. значительно упрочилось. В таких условиях его правитель решил подчинить своей власти ханства Карабахское, Гянджинское, султанства Казахское, Борчалинское и Шамшадильское. Однако эти попытки Кубинского ханства наталкивались на противодействие со стороны грузинского царя Ираклия. В этих условиях южно-дагестанские правители, в том числе владетели Табасарана, решили в случае нападения Фатали-хана на Грузию, разорить его владения. Только прибытие русского офицера с письмами П. С. Потемкина расстроила их планы, «авторитет русского имени и оружия был так велик, что дагестанские владетели и Фатали-хан отказались от задуманных ими походов».
Вскоре после этого, о положении дел на Восточном Кавказе сообщал в кизлярскую секретную экспедицию 21 мая 1783г. кизлярский житель Нагиш Денгизбиев: «Фатали-хан из Баки возвратясь в Дербент, желает ехать к Хайдакскому владельцу уцмию, потому что как-то он хан, уцмий по подзыву аварского Ума-хана по вводу им, Ума-ханом к себе в согласие шушинского Ибрагим-хана и дженгутайского владельца Али-Солтана, да и табасаранского владельца ж Кадыя желает, совокупясь с теми ханами и владельцами идти войною на него Фатали-хана и разорить, в отмщение за смерть отца родственников аварского Ума-хана».
Обеспокоенная успехами политики России на Кавказе турецкое правительство предприняло ряд мер по недопущению усиления влияния России в регионе. Осенью 1784г. на Кавказ прибыло из Константинополя многочисленное посольство во главе с Ибрагим-Эфенди. Они доставили фирманы и письма, а также богатые подарки от султана Абдул-Хамида, который призывал мусульман к войне против России, к защите Ирана и Дагестана и отражению похода русских войск в Закавказье, намеченного по просьбе Ираклия II.
В результате пребывания посольства турецкого Ибрагим-Эфенди в Закавказье усилились волнения, а также был заключен военный союз в Ахалцихе с частью азербайджанских и дагестанских правителей. Принесенные им подарки и денежные вознаграждения сделали свое дело, некоторые дагестанские владетели, в том числе и кадий Табасарана, собирались отправить отряды войск в Ахалцих для вторжения в Грузию. Об этом свидетельствует письмо грузинского царя Ираклия II генерал-губернатору П.С.Потемкину. «Присланы были к нам, — сообщается в данном письме, — от Сурхая курьеры с письмами, что шамхал, уцмий, акушинский кадий, табасаранский кадий, Фатали-хан, ширванские ханы два брата и нухинский хан, все согласились и весною намерены с войсками своими выступить в поход, расположиться ниже Ганжи, или выше сего города, и оттуда делать нападение на Грузию».
Однако объединенного выступления дагестанских владетелей против Грузии не произошло. Союз вскоре распался под политическим давлением России.
Между тем кадий Табасарана Рустам, желая вновь подтвердить свою преданность России, в марте 1786г. отправил письмо кавказскому генерал-губернатору П. С. Потемкину с просьбой прислать ему письмо с призывом к верной службе России, подобное письмам, посланным другим владетелям Дагестана. «... Уповая на Всевышняго Господа Бога, — сообщается в письме, — владетель табасаранский кадий Рустам, засвидетельствую мое почтение в. высокопр., избранному из министров и солтанов, яко то, покровитель бедных и щедрый ко всем немощным, г-н солтан Павел Сергеевич Потемкин...
При сем вам имею честь объявить, что мы здесь 4 брата имеем у себя военных людей до 40 тыс. чел. Однако ж никогда на вред к вам не ездили, и ничего от нас не происходило. Но точиюв. высокопр., написав, письма отправили к Фатали-хану шамхалу, Амир-Гамзе уцмию, а ко мне посылать не соизволили. Или нас не удостаивает российской имп-це ко услугам соизволили? Ибо наши главные предки российским монархам служивали, естли и ныне угодны вам будут наши услуги, то извольте прислать ко мне письмо, как напред сего и прочим присылали. А что ж касается меня, то я повинуюсь Е.В., Всероссийской императрице, служить ей готов верою и правдою... ».
Примерно через месяц кадий Табасарана получил ответное письмо от кавказского генерал-губернатора П. С. Потемкина с выражением благодарности за его верность России. «Я, уполномоченный от престола Е.И.В. ответствую на письмо знаменитого кадия Рустама, владетеля табасаранского...
За сим благодарю вас за извещение меня о себе самом, о братии ваших и числе войск ваших. Не имел я доныне случая жаловаться на вас и приятным почитаю письмо ваше, состоящее в желании иметь со мною переписку. Как скоро пожелали вы моего письма, оное к вам отправляю и желаю навсегда продолжить мою дружескую переписку, изъявляя и удовольствие мое о благанамерениях ваших к службе Е.И.В., и удостоверяю в том, что служба ваша не останется без воздаяния. По сим доказательствам уповаю, что твердость силы видима, благоразумие покажет вам путь, по которому следовать, а я, приемля вашу приязнь, всегда готов платить вам дружбою, и в знак оной посылаю к вам дружбою, и в знак оной посылаю к вам подарок... ».
Владетели Табасарана, вопреки проискам Турции и Персии, в последующее время еще более стремились к переходу в подданство России. Так, в сентябре 1786г. в своем письме кавказскому генерал-губернатору П. С. Потемкину Рустам-кадий выражал свою готовность верно служить России и просил о награждении его жалованьем. «Имею честь донести сим знаменитой особе в. высокопр., что дружеское письмо ваше я со удовольствием моим получил и содержание оном выразил. Что же касается меня, то я подщусь продолжать мою с вами дружбу и буду служить вам со всяким усердием. И естли угодно будет вам таковое мое расположение, то прошу в. высокопр. донести ко двору Е.И.В., что деды и прадеды мои со времени блаженного и вечной славы достойного ими. Петра Великого были награждены жалованьем, то прошу и меня тем не оставить ... ».
В своем ответном письме П. С. Потемкин предложил Рустам-кадию Табасаранскому прислать посланника для переговоров, чтобы получить жалованье за верную службу России. «На письмо ваше дружеское извещаю, что желание ваше о получении жалованья представил яке. светл. повелительном г-ну ген.-фельдм., уполномоченному начальнику для донесения Е.И.В. Находя нужным изъяснить вам, что щедрота Е.И.В. знаменита во всех пределах света, и служащие верно Е.И.В. престолу всегда получают свое награждение, желал бы я, чтоб вы прислали ко мне своего чиновника, дабы через него узнать обстоятельнее и желание ваше, и мои мнения сообщить вам».
В 1786г. с принятием в подданство России шамхала Тарковского, об этом начали просить и другие феодальные владетели Дагестана: ханы Дербентский, Аварский, Казикумухский, уцмий Кайтагский, майсум и кадий Табасаранские и др. Однако, готовясь к войне с Россией, в январе 1787г. Турция отправляет к аварскому хану, шамхалу, уцмию, кадию своего эмиссара — Капуджи-Баши с подарками и деньгами с целью привлечения их на свою сторону. Эмиссарская деятельность Турции и ожидание войны затянули процесс приема владетелей дагестанских под протекторат России.

------- Политическое положение Табасарана во второй половине XVIIIв.
Во второй половине XVIIIв. Табасаран оказался втянутым в политические события, связанные с деятельностью Фатали-хана Дербентско-Кубинского. Дело в том, что в начале 60-х годов XVIIIв. Фатали-хан с целью расширения своих владений, захватив несколько провинций Дербентского ханства, в 1765г. «согласясь с лезгинами, шамхалом Муртазалием, уцмием Амир-Гамзой и кадием Табасарана» решил подчинить своей власти Дербент.
К осаде города кубинский хан приступил в заранее установленное время. Союзным войскам городское население открыло ворота города, после чего был ограблен  ханский дом и все имения правителя Дербента Магомет-Гусейн-хана, а все его имущество было разделено между союзниками. Кроме этого, уцмий, кадий и шамхал за услуги свои получили доходы с некоторых деревень Кубинского и Дербентского ханств, а именно, шамхал с 6 деревень, уцмий одну деревню Малакалыль в Дербентском ханстве, кадий денежное вознаграждение, которыми «пользовались они еще в 1796 году».
В итоге Дербентское ханство было присоединено к Кубинскому. В 1774г., разбив войска шемахинского хана Агаса и его союзника Мерсель-хана, Фатали-хан захватил Шемаху, при этом во время переговоров был предательски убит Мерсель-хан аварский.
Политика Фатали-хана, направленная на расширение и укрепление своей власти вопреки интересам дагестанских владетелей и предательское убийство им аварского хана встревожило их и привело к созданию антикубинской коалиции. В его состав вошли кайтагский уцмий Амир-Гамза, казикумухский Магомед-хан, аварские Нуцал-хан и Умма-хан, табасаранский Рустем-кадий и казанишенский правитель Тишсиз-Бамат.
Это обстоятельство привело к межфеодальной борьбе в Табасаране. Шейх-Али-бек, подкупленный Фатали-ханом, убил майсума Муртазали и стал правителем Южного Табасарана. Однако очень вскоре он вынужден был бежать к Фатали-хану и искать его покровительства. С помощью кадия Табасарана и уцмия правителем майсумства стал сын убитого Муртазали — Навруз-бек. В виду того, что последний был немым, опекуном ему была назначена его мать Ханум-бике Карахан-бек-кызы, которая с достоинством исполняла обязанности майсума. За помощь, оказанную кадием, ему было отдано управление над магалом Ярей, что входило в состав владений майсумства Табасарана.
Табасаранские кадий и майсум, Магомед-хан Казикумухский, кайтагский уцмий Амир-Гамза стянули свои войска к берегам реки Самур, чтобы напасть на Кубу — резиденцию Фатали-хана. Собрав войско Фатали-хан выступил им навстречу. В 1774г. в Кубинском уезде в местности Гавдушан сошлись два отряда, где и произошло кровопролитное сражение. «Счастье, — писал А.-К.Бакиханов, — клонилось сначала в сторону Фет-Али-хана, но Али-бек, храбрый сын усмия, так быстро ударил по центру неприятельских войск, что победа присоединилась к его мужеству. С обоих сторон потеря была чувствительная, Магоммед-Тишсиз Эльдар-бек казикумухский и Шейх-Али-бек майсум легли на поле битвы; пораженный Фет-Али-хан удалился в Сальян», бросив Кубу, которой овладев Магомед-хан Казикумухский «начал там осуществлять ханскую власть».
Убедившись в том, что собственными силами невозможно вернуть утраченные позиции, кубинский Фатали-хан, находясь в Сальяне, отправил к русской императрице Екатерине II наиба Дербента Мирзу-бека Баята с просьбой о помощи. После этого сам Фатали-хан тайно через Шабран и Мушкур пробрался в Дербент, куда «стали стекаться к нему приверженцы его».
В январе 1775г. к правительству России с просьбой оказать помощь хану Дербентско-Кубинскому обратился шамхал Тарковский. Он писал, «чтоб от России подали помощь, (для победы) над злодеем оным (уцмием Амир-Гамзой)». Более того, он в своих письмах заверял о готовности для «искоренения злодеев (уцмия Амир-Гамзы) ... совокупиться с Российской армией ...».
Российское правительство в свою очередь, получая донесения от русских консулов в Азербайджане, кизлярского коменданта и астраханского губернатора, внимательно следило за событиями, происходившими на Кавказе. Поражение хана Кубы, одного из самых последовательных сторонников русской ориентации на Кавказе, безусловно, не отвечало планам внешней политики России. И если, как видно в дальнейшем, правительство Екатерины II стремилось не допускать чрезмерного усиления правителя Дербентско-Кубинского, то не в меньшей степени оно было заинтересовано в том, чтобы не допустить торжества противников Фатали-хана, в лагере которых было немало феодалов-приверженцев Турции и Персии.
Доставка письма правителя Кубы и получение ответа Екатерины II в условиях того времени требовали длительного ожидания. Поэтому царское командование на Кавказе решило до получения указаний правительства оказать Кубинскому ханству возможную дипломатическую поддержку. Командование царскими войсками потребовало от феодальных владетелей Дагестана, входивших в антикубинскую коалицию, прекратить вооруженные действия против Фатали-хана.
Весной 1775г. отряд русских войск во главе с майором Криднером совместно с Фатали-ханом направился в Кайтаг и Табасаран, а остальные войска под предводительством генерала де-Медема с отрядом шамхала пошли в другие районы Южного Дагестана. Войска майора Криднера, состоявшие из 1411 солдат и офицеров с 6-ю артиллерийскими орудиями, разбив уцмия и его союзника казикумухского Магомет-хана, вступили в Табасаран по дороге, «идущей через кадиеву деревню Зиль к деревне Ерси». Табасараны уклонились от боя и укрылись «в крепкие места гор». Криднер, не рассчитав своих сил, зашел слишком далеко в глубь Табасарана с недостаточным числом войск, потерял в стычках с табасаранами «штандарт, знамя и барабан». Не был поддержан Криднер и кадием Табасарана и ему пришлось возвратиться в Дербент, а потерянные им регали царского отряда были выкуплены де-Медемом за 170 рублей.
Причиной поражения табасаран, как и других народов Южного Дагестана, несмотря на победу над майором Криднером в верхнем Табасаране было то, что силы кадия Табасаранского и уцмия Кайтагского были истощены в многочисленных сражениях с русскими войсками и отрядами Фатали-хана. Однако кадий Табасарана и уцмий Кайтагский, прежде чем покориться воле российского правительства, выставили свои требования — «дабы он (Фатали-хан) не в Дербенте, а в Кубе, в его принадлежащем месте был, ему тогда и аманатов дать в состоянии и быть верными во всем удовольствии сделают».
В рапорте Екатерине II де-Медем сообщил содержание приведенного заявления и просил указаний правительства. Кадий и уцмий объявили, писал он императрице, что «имеют неудовольствие на дербентского Фатали-хана в имеющейся у них между собой вражде» и хотят Дербент отторгнуть от Кубы.
Однако российское правительство решительно воспротивилось передаче Дербента врагам Кубинского ханства. В рескрипте Екатерины II де-Медему от 5 октября 1775г. была дана исчерпывающая установка оставить Дербент в составе Кубинского ханства. В рескрипте говорилось: «Поручается вам, сыскав безопасный способ, дать знать ему, уцмию, словесно, чтобы он город Дербент оставил без всякого на него неприятельского покушения и в спокойном владении своего хана. А инако мы принуждены будем по его оказанной нам противности принять потребные меры к воздержанию его своевольного в нашем соседстве распространения». В том же рескрипте Екатерина II указывала: «никогда его (Фатали-хана) не огорчите».
Кавказское командование, руководствуясь указаниями правительства, приостановило военные действия, и в то же время дало знать кадию Табасаранскому и уцмию Кайтагскому, чтобы они отказались от своих замыслов в отношении Дербента.
После этого Рустам-кадий Табасаранский вместе с уцмием Кайтага «присягнул на верное подданство России и представил в Дербент аманатов».
Проводя утонченную и очень осторожную колониальную политику, Россия даже после подписания Кючук-Кайнарджийского договора не решалась присоединить владения Северо-Восточного Кавказа. Даже после того, как владетель Табасарана и уцмий Кайтага присягнули в 1775 году, в период похода в Дагестан генерала де-Медема, на подданство России и дали аманатов, последовал приказ русского правительства не считать их русскими подданными.
Между тем, возвышение Фатали-хана, придерживавшегося русской ориентации, наличие русского гарнизона в Дербенте сильно встревожило правящие круги Турции и Ирана. Оттоманская Порта и шахская Персия потребовали вывода русских войск из Дербента. Русское правительство, как выше сказано, не пожелало осложнять взаимоотношения с Турцией, с которой, по словам Екатерины II, «мир восстановлен и многие с ней дела еще совершенно не оконченными остаются». Весной 1776г. русские войска были выведены из Дербента. Вместе с тем Россия, желая закрыть путь для вмешательства в дела Северо-Восточного Кавказа, стала добиваться примирения владельцев Дагестана с Фатали-ханом.
Российское правительство, проводя эту линию, не только имело в виду оказание помощи кубинскому хану, но и принимало во внимание как реагируют Турция и Персия на события, происходившие на Кавказе. Правительство Екатерины II опасалось, что продолжение борьбы дагестанских владетелей с кубинским ханом может привести к вмешательству правящих кругов Турции и Персии, что было крайне невыгодно России.
В это время Россия играла важную роль во взаимоотношениях владетелей Табасарана с некоторыми владетелями Дагестана и Фатали-ханом. Кавказскому командованию удалось дважды в марте и апреле 1776г. в селении Дарваг в Табасаране провести сборы дагестанских владетелей для их примирения. В них участвовали Фатали-хан Кубинский, шамхал Тарковский Муртузали, буйнакский владетель Бамат, уцмий Кайтага Амир-Гамза, Рустам-кади Табасаранский, Магомед-хан Казикумухский и ряд других правителей.
Российское правительство стремилось на этих сборах установить нормальные взаимоотношения между Кубинским ханством, с одной стороны, уцмием Каракайтагским и его союзниками, с другой, выдвинуть своего кандидата на правление Южным Табасараном (майсумством), достигнуть договоренности о возвращении России имущества и материалов экспедиции Российской академии наук и создать нормальные условия для русской торговли.
В этих сборах особую дискуссию между южно-дагестанскими владетелями вызвал вопрос о претендентах на правление майсумством Табасарана. Незадолго до сборов дагестанских феодальных владетелей власть в майсумстве Табасарана при помощи кадия Табасаранского и уцмия Кайтага захватил их ставленник Али Кули Саид-оглы, убивший майсума Навруз-бека и двух его сыновей, тесно связанных с Кубинским ханством. Фатали-хан требовал изгнания узурпатора, стремясь передать Южный Табасаран в управление Магомед Гусейн-беку, сыну бывшего майсума Шейх-Али-бека, которому впоследствии наследовали его братья Сограб-майсум, Шамхал-майсум и сын последнего Кирхляр-Кули.
В этом вопросе Фатали-хана поддерживало и российское правительство.

Де-Медем в письме в Коллегию иностранных дел сообщал: «необходимо майсумом Южного Табасарана поставить Магомед Гусейн-бека», на что императрица Екатерина II отнеслась одобрительно и дала указание стараться «на максютовское (майсумское. - Авт.) владение восстановить начальником надежного человека».
Кадий и уцмий не только не согласились с требованиями российского правительства и кубинского хана о назначении майсумом Южного Табасарана Магомед Гусейн-бека, но и заявили, что после ухода русских войск из Дербента в Кизляр, «они его поставленного убьют». Только своевременная помощь Фатали-хана, пославшего в Табасаран вооруженные отряды, сохранила жизнь этому кандидату в майсумы, а угрозы со стороны российского командования ответить репрессиями на неподчинение заставили уцмия и кадия смириться.
Утверждению своего ставленника в Южном Табасаране Фатали-хан придавал большое значение, потому что Табасаран занимал стратегически важное в торговом и военном отношении положение, примыкая к владениям уцмия, прикрывала торговый путь, шедший из России в Азербайджан и Персию. Присоединение майсумства Табасаранского к той или иной борющейся стороне могло бы дать ей преимущественное положение над соперником. Не случайно уцмий и кадий заявляли, что утверждение ставленника хана Кубинского в Южном Табасаране угрожает им потерей самостоятельности, что «... лучше лишиться своих владений, чем его хана на себя допустить».
В итоге борьбы за Южный Табасаран победа осталась на стороне Фатали-хана и его ставленника. При помощи России Фатали-хану удалось сломить яростное сопротивление своих врагов — кадия и уцмия.
Кроме того, во время сборов в апреле 1776г. в селении Дарваг дагестанских владетелей