Пятница
19.04.2024
21:33

Мой сайт

ПОКОРЕНИЕ ТАБАСАРАНА ОТРЯДОМ ГЕНЕРАЛА МАДАТОВА

В антироссийском лагере в 1818 г. оказалось большинство дагестанских владельцев – ханы аварский, мехтулинский, казыкумухский, майсум и кадий табасаранские, кадий акушинский и др. Повстанцы планировали вторгнуться в Кубинскую провинцию и Кюринское ханство . «Дагестанцы не оставляли, – отмечает Н.Ф. Дубровин, – своих намерений и приготовлялись, вместе с чеченцами, отстаивать свою стесненную независимость. Ших-Али-хан из Акуши отправил своих посланных к Абдул-беку эрсинскому, приглашая его в собрание и предлагая принять на себя возбуждение табасаранского народа к восстанию. С наступлением осени антироссийская активность дагестанских владельцев резко усилилась. «…Аварский хан собирал под свои знамена дагестанцев, обещал им истребить наши войска, дать горцам полную свободу и изгнать русских. Ших-Али-хан составил себе отряд из акушинцев. Абдула-бек эрсинский формировал свою толпу из Табасарани».

«…Так наступило лето 1819 года. И вот, в то время как русские войска воздвигали на Кумыкской плоскости крепость Внезапную, дагестанцы собрались в значительных силах, чтобы препятствовать постройке ее и вообще напасть на русские владения. Между ними было условлено, что Хассан дженгутайский пойдет на Казиюрт, аварский хан — к Андреевской деревне, а Шейх-Али-хан и Абдулл-бек табасаранский овладеют Кюрой и Кубинской провинцией. Сильные акушинцы, со своей стороны, угрожали тем, которые хотели оставаться верными русским. Преданный Ермолову кадий табасаранский был убит заговорщиками. Аслан-хан кюринский и шамхал тарковский готовились к обороне. Сообщения Кавказской линии с Дербентом между тем прекратились, и торговля совершенно остановилась. “Так было и прежде,— доносил Ермолов,— и конечно ничего не будет хуже того, что было при последних моих предшественниках, но не в моих правилах терпеть, чтобы власть государя моего была не уважаема разбойниками”. И он приготовлялся наказать их…».

В организации антироссийских выступлений в Дагестане в 1818-1819 гг. свою провокационную роль, как всегда, сыграл и Иран.

К 20-м числам октября 1818 г. вокруг Башлы собралось около 20 тыс. повстанцев, представлявших «все племена и народы Дагестана». Здесь были акушинцы, даргинцы, каракайтагцы, табасараны.

«Пестель не принял никаких мер против нечаянного нападения. Находясь с самого раннего утра в веселом расположении духа и проводя день в самом оскорбительном для населения распутстве, генерал Пестель не видел, что совершалось вокруг него, не замечал, что жители вывозят свои семейства, имущество и имеют открытое сношение с неприятелем» . 23 октября начался штурм Башлы, закончившийся разгромом отряда Пестеля (его потери – около 500 человек убитыми и ранеными, в том числе – 12 офицеров). Российские войска, «опасаясь остаться без продовольствия, быть отрезанными от сообщения, не ожидая ни откуда помощи и получив сведение, что Ших-Али-хан со своею толпою отделился и двинулся к Кубе» и, учитывая, что «большая часть зарядов и патронов были израсходованы», оставили Башлы и с трудом отступили в Дербент. Во время отступления «горцы, в течение четырех с половиною часов, отчаянно наседали на отступавших, но, встречаемые каждый раз картечью, должны были отказаться от своего намерения уничтожить отряд, отступивший сначала к р. Бугами (Уллу-чай), а потом к Дербенту».

Личная зависимость райят от беков значительно усилилась. Все это вызвало рост социальной напряженности и антифеодальные выступления в ряде районов Дагестана. Так, в Табасаране в 1819 г. крестьяне «отказались от должного послушания и возмутились против беков Мустафы-кадия и Кихляр-Кули Табасаранского, ограбили их дома и имения», «преданный Ермолову кадий, управляющий страной, был убит заговорщиками».

Излюбленным тактическим приемом Ермолова было раздробление сил противника. В этих целях в июне главнокомандующий направляет один отряд под командованием кн. Мадатова в Приморский Дагестан, на границу между Кубинской провинцией и Табасараном, а второй – под начальством А. Вельяминова – на Кумыкскую равнину, к Эндери. В начале июля сюда же прибыл и сам Ермолов.

Ермолов считал опасным начать военные действия с таким отрядом против значительно превосходящих сил повстанцев. Поэтому он предписывал Мадатову: «…Вам надобно с большой осмотрительностью расположить ваши действия, всегда согласуя оные с главнейшей целью, которая в том состоит, чтобы до общего движения осенью, охранить спокойствие Кубинской провинции и не допустить неприятеля ворваться в оную». Поэтому в реляции Мадатову 26 июля 1819 г. он указывал: «Ты верно уже пришел с иностранными твоими легионами (татарами). Теперь надо ограничиться наблюдением за Табасаранью и пользоваться случаями делать возможный вред Абдул-беку эрсинскому, зятю Ших-Али-хана… Ударит час Божий – и преступники изобличатся». «Размножай страх и ужас между злодеями, ты хорошо знаешь татар. – писал «проконсул» Мадатову в августе 1819 г.

В начале августа 1819 г. Мадатов принял командование над экспедиционным отрядом, назначенным для обороны богатой Кубинской провинции. Ермолов не считал отряд Мадатова способным вести серьезные наступательные действия и поэтому рекомендовал князю ограничиться наблюдением за Табасаранью, где вызревало восстание горцев.

В начале 1819 г. генерал-лейтенант Мадатов, в составе 2 батальонов пехоты, роты артиллерии, 300 казаков, 500 чел. кюринской милиции и 650 чел. карабахской милиции, который выступил к селению Мараге (небольшая крепость в Табасаране на побережье Каспийского моря недалеко от Дербента. План Мадатова был достаточно рискованным, причем Валериан Григорьевич не счел даже нужным ставить в известность о нем Ермолова, поскольку дорожил каждой минутой, и взял всю ответственность за операцию на себя. Российский отряд внезапно переправился через реку Самур и, быстро пройдя Кюринское ханство, стал на самой границе южной Табасарани.

Мадатов имел разведданные, что противник пока не готов к активным действиям, и решил перенести борьбу на его собственную территорию, с тем, чтобы разгромить неприятеля, пока тот не собрался с силами.

Валериа́н Григо́рьевич Мада́тов (Ростом Григорьевич 1782—1829) — князь, генерал-лейтенант Русской армии.

Валериан (Рустам) Мадатов родился в селе Аветараноц (Чанахчи), вблизи Шуши в Карабахе. Дореволюционные авторы полагали что Валериан происходил из армянской дворянской фамилии, которая имела княжеский титул. Специалист по Кавказу Е. Г. Вейденбаум полагал, что настоящая фамилия Мадатова была Григорян (Кюкюиц), а его отец Григорий (Кюки) был конюхом у варандийского мелика (князя) Шах-Назара II. Согласно Раффи, Ростом был сыном «погонщика мулов мелика Шахназара. Его отца звали Мехрабенц Гюки. Еще в 14-летнем возрасте Ростом, удрав из Карабаха в Астрахань, стал там учеником у полкового маркитанта. Это занятие позволило ему изучить русский язык».

Чтобы скрыть свои намерения, Мадатов распустил слух, что идет в Дербент, но ночью захватил Марагу - узел дорог, расходившихся оттуда на Кубу, Дербент и в Каракайтаг. Как бы ни тяжело дался его войскам двухдневный форсированный марш на Марагу, отдыха своим подчиненным Мадатов не дал. Жители аулов, через которые проходили российские войска, уже послали гонцов в аул Хошни (Хучни), где находились несколько тысяч мятежников, чтобы предупредить их вожаков о приближении русских.

Было принято решение, в ту же ночь совершить нападение на непокорных горцев для захвата основных руководителей восстания. До селения Хошни было около 30 километров. В целях внезапности нападения это расстояние отряду Мадатова нужно было преодолеть в течение всего одной ночи. Выступая в поход, князь отобрал из всего отряда только 500 бойцов, на силы, волю и безусловную храбрость которых он мог вполне положиться. Кроме того, Мадатов взял с собой три орудия, сотню донских казаков и туземную конницу. Войска шли на Хошни форсированным маршем, без привалов, в полном молчании. В целях скрытности движения колеса орудий обертывались солдатскими шинелями.

На рассвете они были на месте. Конные воины стали спускаться в котловину, где располагался аул. Пехота, забыв об усталости, следовала за ними бегом. Кавалеристы стремительно ворвались в неприятельский лагерь и произвели в нём полное смятение. Пальба, стоны и дикие крики раздались со всех сторон. Ошеломленные мятежники стали разбегаться в разные стороны. Таким образом, одним решительным и смелым ударом, почти без пролития крови, была усмирена вся Табасарань. Мадатов вернулся в Марагу и оттуда именем императора объявил прощение всем участвовавшим в бунте. Затем при громе пушек табасаранов торжественно привели к присяге на верность русскому царю.

Ген.-майор Мадатов в августе 1819 г. в ходе карательного похода в Табасаран покорил, по его словам, «присягою на верность подданства России три магала верхней Табасаранской части, населенные узденями, бывшие... в неповиновении владельцу своему Маасум беку», после чего предал огню несколько деревень, принадлежащих братьям Шах-Гирею и Аслан-беку, в том числе и Хушни, в котором обосновался Абдулла-бек Ерсинский со своими сторонниками. Последний бежал в Акуша. «...Устроив порядок приведением народа в совершенное повиновение, - пишет в своем рапорте от 15 августа 1819 г. из лагеря при деревни Хушни ген.-лу. Вельяминову вышеназванный генерал, - поручил оный (Табасаран - А. Г.) в управление зятю шамхала Тарковского Абдул-Реза-беку, которого, назначив кадием, оставляю с войсками здесь для успокоения жителей».

Весьма интересен, на наш взгляд, документ, в котором отражены события происходившие в эти годы, как в Табасаране, так и в Дагестане в целом: «Клятвенное обещание старшин, кетхудов, улемов и всех вообще жителей Табасарани, подвластных кадию, именно: магалов Харали-ар, Чокдуль, Кухрук, Хараг, Чуркуль и Кераг, от 4-го зиль-кааде 1234 (1819) года. Мы, пристав к государственному изменнику и возмутителю Абдулла-беку, в течение 2-х лет действовали враждебно против Российского правительства. Ныне ген.-м. кн. Мадатов, прибыв сюда с русским отрядом, силою оружия изгнал изменника Абдулла-бека, покорил нас своей власти, предал огню наши деревни и привел нас в покорность. Мы признаем Абдул-Реза-бека своим кадием и клянемся в подданстве великому Г. И. Александру Павловичу». Не успели царские войска подавить волнения в Северном Табасаране, как они начались в Южном. «За неблагонадежность против правительства в 1825 г., а в последствии и за открытую измену майсума Кирхляр-кули-бека, все подвластные деревни были у него отобраны, а сам он умер в ссылке в Астрахани»

«Табасарань, длинная, примыкающая к морю полоса земли, расположившаяся около Дербента между Каракайтагом и Кюринским ханством, уже со времени занятия русскими войсками Дербента подпала под влияние и зависимость от России, которая, однако, не коснулась внутреннего распорядка этой провинции. Но именно это обстоятельство и повлекло за собою сначала междоусобия, а потом и необходимость уничтожения ее самостоятельности. Управление Табасаранью прежде, в течение долгого периода времени, сосредоточивалось в лице майсума — титул, переходивший наследственно в одной известной фамилии. Это важное в Дагестане достоинство, вместе с достоинством шамхалов и уцмиев, составляет памятник могущества в этом крае аравитян - назначив правителем этой страны одного добродетельного и набожного человека из арабского войска, по имени Махмед-Майсум, а в помощь ему дали двух кадиев, подчинив, однако же, его, также как уцмия каракайтагского, Шахбалу — правителю казикумыков. От имени Махмед-Майсума и производится титул майсумов. В течение многих веков после арабов порядок этот оставался без изменения, впоследствии же кадии воспользовались слабостью некоторых

майсумов и стали от них независимы. Табасарань разделилась: Южная осталась под управлением майсумов, Северная стала управляться кадиями, которые становились все сильнее и сильнее майсумов и, вероятно, совершенно поглотили бы древнее могущество и права последних, если бы страна скоро не перешла под власть России. Волнения 1819 года частью даже и стояли в зависимости от вражды членов династии майсумов с представителями фамилии кадиев.

В этой-то стране, и главным образом в Северной Табасарани, где мятежники, как сказано, убили кадия, теперь и приходилось действовать Мадатову. Испуганные внезапным появлением русского войска, жители, уже готовые к восстанию, очутились в нерешительности, не знали, что предпринять. Их старшины и выборные от селений поскакали для общего совещания в Хошни, принадлежавшие зятю беглого Шейх-Али-хана, Абдулл-беку ерсинскому, и там собралось по этому случаю несколько тысяч мятежников. Мадатов решил немедленно напасть на сборище и, захватив в свои руки коноводов мятежа, одним ударом покончить с Северной Табасаранью. В ночь с тринадцатого на четырнадцатое августа он выступил с отборной частью конницы и пехоты, расположив остальные войска в укрепленном вагенбурге, составленном из обозов. До селения Хошни было тридцать верст. Это пространство нужно было пройти в течение ночи, иначе неприятель сам мог запереть отряд в теснине, где Мадатову уже пришлось бы драться за собственную свободу. В минувшем столетии подобный случай уже был с отрядом храброго Криднера, едва не погибшего в горах Каракайтага и спасшегося только тем, что неприятель почему-то не осмелился его преследовать, но пушки тогда были брошены и составили трофей неприятеля. Мадатов знал из рассказов туземцев, в какой неприступной местности лежат аулы ерсинского бека, и потому-то именно он и взял не целый отряд, а только отборных людей, на железные силы которых, на волю и безусловную храбрость мог вполне положиться. Ночь была темная, дороги неизвестные; узкие ущелья, в которых отряд растягивался в нитку, и бездонные каменистые овраги чередовались с крутыми заоблачными подъемами и отвесными спусками, покрытыми вековым дремучим лесом. Войска шли быстро, без отдыха и в глубоком молчании на руках перетаскивали пушки там, где им нельзя было проехать. Где начинались камни, колеса обертывались солдатскими шинелями, а конница разъезжалась врозь, чтобы шум движения не мог предупредить неприятеля о приближении этой горсти отважных. На рассвете отряд уже стоял на вершине высокой горы, окутанной облаками; крутой и лесистый спуск вел отсюда прямо к селению Хошни, где в густой предрассветной мгле осевшего в долине тумана мерцало множество потухавших огней. Это и был неприятельский бивуак, до которого еще оставалось версты четыре. Нетерпение начинало овладевать войсками; татарская конница и казаки пошли вперед на рысях; пехота, забывая усталость, не отставала от конницы. Но вот татары пустились марш-марш и быстро обскакали и бивуак и селение.

Пальба, стоны и дикие крики раздались со всех сторон. Конница стремительным ударом ворвалась в неприятельский стан и произвела в нем полное смятение. Горцы, устрашенные внезапным нападением, бросились бежать через единственное ущелье, которое еще не успели захватить русские. Убитых и раненых у неприятеля было не много, так как все дело окончилось первым натиском конницы, но в числе пострадавших был сам Абдулл-бек ерсинский: под ним была убита лошадь, сам он был ранен пикой, и хотя успел спастись, но конвой его был изрублен и знамя его захвачено. Мадатов приказал оставить селение Хошни в целости, и только один дом Абдулл-бека был сожжен и сад его истреблен до основания — наказание, которому по обычаю края подвергаются изменники.

Отряд расположился бивуаком, готовый по первой тревоге двинуться туда, где показались бы вооруженные скопища. Но вместо них на другой день старшины шести табасаранских магалов явились с повинной головою. Мадатов торжественно, именем императора, объявил им прощение и назначил на место убитого кадия правителем зятя шамхала

тарковскосо, Абдулл-Разах-бека. Вольная Табасарань при громе пушек приведена была к присяге на верность русскому государю.

Здесь же, у селения Хошни, Мадатов получил известие, что и другая часть его отряда, оставленная им в вагенбурге в деревне Мараге, имела удачное дело с неприятелем. Храбрый майор Износков — герой Башлынского сражения — сделал весьма удачный набег на селение Туруф, где жил один из главных коноводов движения, Гирей-бек казанищский, который и бежал в горы. С бегством Гирея потухла последняя искра готовившегося восстания.

Так одним решительным и смелым ударом и почти без пролития крови усмирена была вся Табасарань».

В.А. Потто. КАВКАЗСКАЯ ВОЙНА. Том 2. Ермоловское время

Это говорит о том, что, несмотря на мнимые успехи, политика Ермолова привела в дальнейшем не к упрочению позиций царизма в Дагестане, в том числе и в Табасаране, а к их ослаблению.

Как писал сам А.П. Ермолов: «Народы небольшой земли, называемой Табасаран, непостоянно повиновались нам».

Все же необходимо отметить, что причины недовольства колониальной политикой царизма в различных социальных кругах дагестанского общества были различны, так же как и его степень. Только теперь недовольство народа колониальной политикой самодержавию вылилось в иной организационной и идеологической форме. Знаменем, объединившим все группы, участвовавшие в антиколониальной и антифеодальной борьбе, стал лозунг религиозной независимости, а религиозной оболочкой этой борьбы - мюридизм.

Не вдаваясь в ее подробности, отметим, что жители Табасарана, в том числе и союзов сельских общин также оказались втянуты в эту борьбу.

Ермолов был чрезвычайно доволен действиями князя Валериана. «Целую тебя, любезный мой Мадатов и поздравляю с успехом, - писал он ему, - ты предпринял дело смелое и кончил его славно...»

1820 г. Прибытие Ермолова в Дагестан. Подавление восстания и наказание табасаранцев, отнятие стад. (Кавказский сборник. 1866, ч. 10, стр. 25).

Итак, весь приведенный выше материал показывает, что Табасаран в XVIII- начале XIX в. был одним из крупных феодальных владений Дагестана, основное население которого составляли табасараны. Майсум и кадий табасаранские могли выставлять около 10 тыс. человек.

Табасаран был расположен между Кайтагским уцмийством, Дербентским ханством и территорией, населенной кюринцами и агулами. Географически Табасаран делился на Верхний и Нижний или на Южный и Северный. Большую часть его территории занимали горы, что повлияло на хозяйственно-экономическую деятельность его жителей.

Табасаран по-прежнему разделялся на владения, которые управлялись майсумством и кадием. Независимыми считались магалы: Чуркул, Хираг, Харагшвилли, Суак, Нитриг, Дирче и др.

 

 «Девек-Елеми, - по его мнению, - был союзом союзов (суперсоюз), который объединил ряд союзов сельских обществ Табасарана».

«Число аулов, входивших в союзы сельских обществ Харали-ар, Кухрык, Чуркул, Сувак, Дырче, Нитриг, Кирах, Хирар было различным.

Так, в союз сельских обществ:

Кырах входили аулы Хапиль, Дювек, Хустиль, Ягдыг, Джидживарик, Пилиг, Ругуж, Ханаг, Хурик, Цинитиль;

Харали-ар составляли аулы Афна, Гарик, Джагрик, Зартил, Карих, Кувлиг, Гуми, Кюраг;

Кухрык входили аулы Кюлерджик, Сертил, Сикуг, Хак, Ханаг, Ханак, Хуртил, Бохнаг, Гасих, Думуркил, Сулантил, Халаг, Хурциг;

Хырак состоял из аулов Гули, Кюрах, Сивриг, Улуз, Урциг, Урсих, Хараг, Хужник, Чурдаф, Шила;

Сувак образовали аулы Атрик, Вертил, Джулии, Урга, Фурдаг, Хурсатиль, Яраг, Герик, Кувиг, Кулик, Куштил, Ляхля, Уртил;

Дырче входили аулы Кондик, Арчуг, Чувек, Хив, Цудук;

Нитрик составляли аулы Межгюль, Куярик, Ничрас, Тураг, Туруф, Зирдаг, Чере, Зильдик, Чулак, Заан Ярак, Аскан Ярак;

Чуркул входили аулы Акка, Дагни, Джулджаг, Джурджаниф, Еркюниг, Ергюлиг, Гюхраг, Заан Гисик, Аскан Гисик, Куваг, Кулиф, Гурик, Ляха, Хархни».

При освещении вопросов экономического развития, среды обитания, политического устройства и управления, военных ресурсов населения союзов сельских общин Табасарана значительный интерес представляет «Описание Табасарана» от 1831 г. П.Ф. Колоколова, в котором впервые перечислены все независимые союзы сельских общин Табасарана.

В «Описании Дагестана» М. К. Ковалевского и И. Ф. Бларамберга от того же 1831 г. рассматриваются вопросы определения границ Табасарана, численности населения независимых союзов, развития земледелия, садоводства, перечисляются крупные населенные пункты и реки Табасарана.

Особенно примечателен в этом плане документ от 22 мая 1826 года под названием «Рапорт ген.-м. фон Краббе ген. Ермолову», в котором говорится о намерении жителей союзов сельских общин Юго-Западного Табасарана (Суак, Дирче и Нитриг) «перегнать овечьи отары свои в Вольную Табасарань», чтобы затем присоединиться к магалам Кухрук и Чуркул. По существу речь шла о переломном этапе развития союзов сельских общин Табасарана, в ходе которого сложилось достаточно крупное и влиятельное объединение, включавшее впоследствии все восемь союзов.

В материалах И. Т. Дренякина дается характеристика доходов феодальных владетелей Табасарана, указывается численность населения и вооруженных сил майсумства и кадийства.

Аналогичные вопросы раскрываются в «Сведениях о Кубинском и Дербентском владениях» П. Г. Буткова, относящихся к 1798 г.

Обширную информацию о природно-климатических условиях горного и равнинного Табасарана, границах последнего, следовательно, и внешних границах союзов сельских общин Табасарана, языке жителей союзов, развитии земледелия, скотоводства, обеспеченности сельскохозяйственными угодьями, особенностях вооружения можно почерпнуть в работе участника Каспийского похода Петра І, И.Г. Гербера - «Описание стран и народов вдоль западного берега Каспийского моря. 1728 г.».

Особенно важным для нас является указание И.Г. Гербера на то, что «табасаранских обитателей больше вольными людьми почесть можно, ибо оне махсуму и кадию не вовсе подданы».

Еще в 1718 году посланец Петра І в Иран Андриан Лопухин в «Журнале путешествия через Дагестан» указывал на многолюдность и воинственность табасаран, наличие у них деревень «в местах крепких» (имеется в виду горная часть Табасарана, где и располагались исследуемые союзы).

Ценный материал по отдельным вопросам (составу отдельных союзов, особенностям их хозяйственной деятельности, административно-политического устройства, судопроизводства и т. д.) рассматриваемой темы содержится в таких многотомных изданиях досоветского периода, как: «Акты, собранные Кавказскою археографическою комиссией» (АКАК), «Сборник сведений о Кавказских горцах» (ССКГ), а также в «Кавказских календарях» и «Обзорах Дагестанской области».

Как видно из приведенного текста, общее количество селений в союзах сельских общин Табасарана составляло 83, в то время как по данным А.В. Комарова их было 101, по данным Е.И. Козубского - 94. Относительно количества всех сел табасаранских обществ Б.Г. Алиев и М.-С.К. Умаханов пишут, «что не будет ошибкой, если предположить, что их количество доходило до 110».