"....По эту сторону Дербента мы застали чрезвычайно много надгробных и могильных плит; их было несколько тысяч штук; они были длиной более человеческого роста, закруглены в роде полуцилиндров, и выдолблены, так что можно было лежать в них; на них были высечены арабские и сирийские письмена. Об этих могилах жители рассказывали следующую историю. Жил будто бы в древние времена, однако уже после Магомета, в Индии царь по имени Кассан, по происхождению из нации “окус”, живущей за Эльбурсом в Табессеране, где теперь много живет иудеев. Он победил их, убив несколько тысяч человек; могилы наиболее знаменитых из убитых он велел выложить могильными плитами....."
".....Здесь мы встретили [гробницы] еще двух мусульманских святых; одна из них — пюр-Мухара — была в поле, другая — Имам-Курхуда — в горе. Про Курхуда говорят, что он был другом Магомета, всегда держался у ног его, учился у него и прожил после его смерти еще триста лет. Он направился, как говорят, к царю Кассану, играл перед ним на лютне и пел песни, в которых убеждал царя к войне...."АДАМ ОЛЕАРИЙ (1603-1671)Описание путешествия в Московию
 

--------------

По соседству с Шарваном в горах Кабх царь Табарсерана, который в настоящее время мусульманину он сын сестры Абд-уль-Мелика, бывшего эмира Баб-валь-Абваба. Подвластное ему племя ближе всех находится к городу Баб-валь-Абваб.

----------

Кавказскому командованию удалось дважды: первый раз 24 марта, второй — в апреле 1776 г. в сел. Дербах провести сборы, в которых участвовали кубинский Фатали-хан, Тарковский шамхал Муртузали, бойнакский владетель Бамат, уцмий Кайтага Амир-Гамза, табасаранский Рустем-кадий, казикумухский Магомед-хан и др. В них участвовал и представитель России майор Фромгольд. На вторых сборах было достигнуто мирное соглашение. Уцмий Кайтага Амир-Гамза и кадий Табасарана Рустем обязались: «Дербентского и Кубинского хана оставить спокойно означенными ему подлежащими владениями владеть и никакой обиды его подданным, равно и ему не чинить».

----------------------

1860 г. – Открытие Кайтаго-Табасаранского окружного управления.

Мулла-нур. Н. Н. Бестужев-Марлинский

И, говорят, прыснуло море о камни, когда благословенная вода пролилась в его лоно. Прыснуло и зашумело глухо. И черные тучи покатились с гор Табасаранских, как будто в раздумье налегли на край Дербентского угория; но вдруг, широко взмахнув крылами, быстро помчались врознь по небу, словно спугнутые с утеса выстрелом бури. Грянул далекий гром, горное эхо проснулось из мертвого сна, окрестность загудела под вихрем. Листья весело отряхали с себя пыль; мусульманки со смехом выказывали свои личики на совесть ветра, срывающего долой их покрывала; все руки, все очи поднялись навстречу дождя, столь искренно молимого, столь давно ожидаемого, -- и дождь проливной зашумел, напояя обильными струями исчахнувшую землю, освежая раскаленный зноем воздух. Невозможно описать, ни оживописать радостной толпы в тот торжественный миг. Шапки летели в воздух и воду! Восклицаниям и молитвам не было конца! Все обнимали, все поздравляли друг друга; всех, однако ж, более был рад Искендер-бек: ему упала с дождем премиленькая невеста.

Предоставляю судить господам философам и естествознателям, явилась ли в этом призванном дожде счастливая игра случая или колдовство. Я просто рассказываю дело, которому был очевидцем.

----------------------

29.07.1819 – «В урочище Кубдень-Дыкка съехались на совещание: ших-Али, аварский хан и брат его Хасан». Согласно плану, разработанному восставшими владельцами, аварцы, мехтулинцы, салатавцы, ауховские и качкалыковские чеченцы во главе с Аварским и бывшим Мехтулинским ханами должны были идти на помощь кумыкам, чтобы не допустить строительства крепости Внезапная. Ших-Али-хан, Абдулла-бек Эрсинский, Сурхай-хан Казикумухский и уцмий Каракайтагский должны были захватить Кубинскую провинцию и Кюринское ханство…».

---------------

26 декабря 1802 г. – Подписание Георгиевского договора от имени Кумыкского, Дербентского, Табасаранского, Кайтагского княжеств о вступлении под верховное покровительство России.

Социальные и земельно-правовые отношения.
Господствующий класс Табасарана состоял из наследственных феодальных правителей, к числу которых относились майсум, кадий, беки и высшее мусульманское духовенство.
Верховным правителем в Южном Табасаране был майсум, а в Северном Табасаране — кадий, в зависимости от которых находились деревни с десятками тысяч населения. Феодальные правители Табасарана имели определенные доходы с населения зависимых аулов. О том какие доходы поступали табасаранским владетелям, И.-Г.Гербер писал так: «Махсум и кади получают доходы в хлебе и другой пище, кроме штрафных денег, что случается от ссор; к тому же дается махсуму государя 200 руб. на год». По сведениям Ф.Ф.Симоновича, с горских деревень «майсум имел 3000 руб. ханскими деньгами, всем нужным на содержание свое довольствуется от подвластных ему в роде подарков по приезде к ним или по призыву к себе через разные их ласкания».
Феодальный правитель Северного Табасарана, кадий также как и майсум, являлся крупным земельным собственником, которому принадлежали пахотные участки, сенокосы, зимние и летние пастбища, леса, сады, виноградники и стада крупного и мелкого рогатого скота. Обо всем этом Ф.Ф.Симонович писал, что «кадий табасаранский пользуется доходами таковыми же, как и майсум, да получает от жалованных дербентских Фет-Али-ханом деревень на 5000 рублей ханскими».
Доходы кадия росли за счет пошлины с провозимых через его владения товаров. Важную доходную статью кадия составляли штрафы, налагаемые населению в результате ссор. Штрафы взыскивались за убийство, поджог дома, похищение девушек и женщин.
Кроме райятского населения, кадий получал доходы и с жителей узденских сел «от одного са до одной сабы пшеницы с каждого двора и по одной ложке масла». Он ежегодно объезжал узденские аулы, население которых ему давало подарки. Кадий, как верховний владетель, распоряжался огромными земельными участками, которые он мог либо дарить, либо завещать бекам и другим представителям аульской верхушки.
Майсум и кадий вели внешние дела, регулировали взаимоотношения с соседними правителями, объявляли войну, заключали мир, руководили военными действиями.
Кроме того, табасаранские владетели имели при себе постоянных вооруженных людей — нукеров, которые выполняли их волю. Во время военной обстановки нукеры составляли основное ядро феодального войска. Нукеры набирались главным образом с целью держать в повиновении подвластных жителей. Нукер получал лошадь, оружие, питание и освобождался от уплаты податей и повинностей в пользу своего господина.
Вторую группу класса феодалов Табасарана составляли беки, по своему общественно-экономическому положению стоявшие ниже майсума и кадия. Большинство беков находилось в родственных отношениях с феодальными правителями, поэтому их знатность была одинакова. Однако значение каждого бека определялось числом его подданных и его личным имущественным положением. В своих поместьях беки имели неограниченную власть, владели пастбищными, пахотными и сенокосными земельными площадями, «перешедшими к ним по наследству от своих предков».
Кроме того, они получали с зависимого населения подати, повинности и различные штрафы, разбирали споры, возникшие между жителями. По сведениям дербентского коменданта полковника Розенфельда, относящихся к началу XIX в., кроме майсума, «всякий другой южно-табасаранский бек был в своем имении полным властителем - карал даже смертью и прощал всякого рода преступления». В другом документе говорится о том, что табасаранские беки в управлении, «деревнями были так же неограничены, как уцмий, майсум и кадий над целым народом». Беки управляли селениями наследственно. Лишение права бека управлять селениями было связано с особо важными преступлениями против владетелей. В Северном Табасаране феодальный правитель кадий окончательно регулировал разногласия, возникашие между беками.
Следующую группу привилегированного сословия составляло многочисленное мусульманское духовенство в лице кадиев, шейхов, сеидов, мулл, которым было предоставлено решение дел по шариату. Духовные лица выполняли религиозные функции, за что получали часть урожая. Они также обучали детей Корану в примечетских школах. О привилегированном положении духовных лиц в Табасаране И.Березин писал следующее: «Духовенство в Табасаране избирается по народному согласию из грамотеев; кадии пользуются доходом большим, нежели беки; муллы получают от жителей десятину пшеницы, из сорока баранов - одного, от бракосочетания, похорон, раздела наследства после покойных и проч. получают вознаграждение лошадьми, рогатым скотом, ослами, баранами и, наконец, деньгами и разными вещами». Об их привилегиях говорит и тот факт, что они не отбывали никаких повинностей майсуму и кадию.
Основную массу населения Табасарана составляло крестьянство. Оно делилось на две категории: узденей и райятов. При этом самой многочисленной категорией крестьянства Табасарана являлись уздени. Они не были закрепощены и считались лично свободными. В «Записке о сословно-поземельном строе с Северном и Южном Табасаране» говорится, что уздени «как и везде, были свободные люди, ни от кого не зависимые, никому не отбывавшие прямых податей». Фактически же они находились в прямой или же в косвенной зависимости от аульских старшин и феодальных правителей. Однако не все узденские общества были в одинаковой степени зависимости от правителей. Их зависимость от феодалов проявлялось в разнообразных формах.
По призыву кадия и майсума уздени Табасарана вооружались и принимали участие в их военных походах. За активное участие в военных делах, кадий прощал жителям отдельных селений подати и повинности, которыми они были обязаны ему. Уздени платили феодальным владетелям различные подати и несли повинности. Феодальные владетели Табасарана периодически объезжали узденские села. Каждое селение Северного Табасарана давало кадию подарки и деньги.
Значительное количество узденских селений не входило в состав феодальных владений. Именно к таким узденям можно отнести слова И.-Г.Гербера о том, что «табасаранских обывателей больше вольными людьми почесть можно, ибо они майсуму и кадию не вовсе подданны». Уздени этих селений объединялись в один союз. Среди этих союзов сельских общин узденство также не было однородной массой. Сельская верхушка резко выделялась по своей экономической мощи от остальной массы членов джамаата. Эта верхушка, состоящая из сельских старшин, представителей сильных тухумов, сосредоточила в своих руках огромные земельные угодья и большие стада рогатого скота.
Основную группу зависимого населения составляли райяты, которые были прикреплены к земле и не могли переходить (переселятся) из одного селения в другое без разрешения беков, кадия и майсума. В случае перехода они «обязаны оставить в пользу правителей все свое недвижимое имущество». Тем самым беки старались прикрепить райят «к земле и обставить выселение их такими тяжкими условиями, что свободное выселение становилось невозможным, и одно бегство избавляло райята от притеснения беков».
Однако беки не имели права продавать райятов. Положение райят в Табасаране было очень тяжелым. Они платили феодальным правителям многочисленные подати и повинности. «Зависимость райята от беков, — отмечается в документе, — кроме поземельной, приняла характер и личной, с некоторым оттенком крепостной зависимости». Ряды райят пополнялись за счет закабалившихся общинников. Их число увеличилось и за счет рабов, которых землевладельцы сажали на землю и превращали в крепостных крестьян.
В это время в Табасаране была и прослойка рабов. К ним относились «дворовые люди, невольники, по народным обычаям находящиеся в полном и ничем не неограниченном распоряжении своих владельцев». Рабы в основном выполняли домашние и полевые работы. Он являлся полной собственностью владельца. Его можно было продавать, покупать, менять, дарить, закладывать, убивать и т.д. Рабами владели джамааты, влиятельные тухумы, которых держали в качестве пастухов и караульщиков. В рабов превращали военнопленных, райят, убежавших от кадия, майсума и беков. Ряды рабов пополнялись и за счет несостоятельных должников и кровников.
Земельные отношения в Табасаране отличались большой сложностью и, разнообразием, что объясняется совокупностью внутренних и внешних факторов. В это время здесь существовало четыре формы земельной собственности: феодальная, частно-крестьянская, общинная и вакуфная.
Феодальная форма земельной собственности являлось господствующей в феодальных владениях Северного и Южного Табасарана. Феодальные правители располагали огромными земельными угодьями. По характеру пользования они делились на две части. Часть земли отдавалась в пользование сельским обществам и отдельным лицам за определенную плату. Другая часть находилась в их личном пользовании.
Майсум и кадий, как полновластные хозяева, жаловали земли не только частным лицам, но и в управление бекам отдавали целые селения, что способствовали дальнейшему расширению феодальных владений.
В собственности феодальных владетелей находились зимние и горные летние пастбища, пахотные земельные участки. Они наделяли зависимое население землей, за что последние обязаны были нести им определенную часть урожая. «Райяты, — говорится в документе, — проживают на землях бекам принадлежавших и члены его имеют право на землю ими обрабатываемую, ограниченное лишь возможностью продажи ее не иначе как жителям своего же селения, кроме того, райяты лишены права перехода из одного селения в другое без согласия бека и обязаны при подобном переселении оставлять в пользу последнего все свое недвижимое имущество».
В исследуемый период в Табасаране было распространено и условное феодальное землевладение, возникшее в результате раздачи майсумом и кадием земель служимым людям за «верную службу». Развитие феодальных отношений привело к тому, что условное землевладение принимало характер постоянного. Сроки условного владения землями были различными. Отдельных служилых лиц феодальные владетели награждали землей с последующим правом передачи их по наследству.
Наряду с феодальной земельной собственностью имела место и частно-крестьянская, именуемая «мульком». «Мульками называются все земли, — отмечается в источнике, — состоящие в частном пользовании жителей. Это большею частью незначительные дробные участки земель, расчищенные из-под леса, кустарников и камыша и обращенные трудами или издержками жителей из неудобных в годные под садоводство, посевы и покосы».
К частновладельческим также относились сады, канавы, мельницы и те земельные участки, которые находились в распоряжении отдельных лиц. Пахотные и сенокосные земли в селах, входивших в союзы сельских обществ, находились в пользовании индивидуальных семей с правом продажи, завещания и передачи. Уздени имели право продавать свои мульки и передавать их по наследству. Райяты же были ограничены в свободной продаже мульков.
Райяты фактически не имели своих земель, она принадлежала феодалам. В ряде райятских селений феодалов не признавали собственниками земель. «Мульки и в Табасаране райяты считали своей собственностью, как трудом собственным обращенные в производительные угодья. Мульки всегда находились в потомственном владении райят. Мульками наследуют одинаково по правилам шариата одинаково как райяты, так и уздени. В некоторых раиятских селениях, впрочем, женщина не наследует недвижимое имущество. Продавать мульки райяты всегда имели право свободно райяту того же бека, у которого сами были в зависимости. Продажу своих мульков райяты в совершенно посторонние руки совершали весьма часто, хотя не во всех райятских селениях, и примеров таких продаж приведено много, в подтверждение прав своих свободно распоряжаться своими, но беки отвергают такое право райят и считают совершившиеся факты таких продаж мульков своевольными, или без их ведома, и нарушением бекских прав».
Общинная форма земельной собственности существовала как в союзах сельских обществ, так и в феодальных владениях. К ним относились леса, луга.
Жители соседних селений не имели прав пасти скот, рубить лес или распахивать участки, принадлежавшие другим джамаатам. Леса издавна были достоянием целых обществ и находились в беспрепятственном пользовании их членов. «Общества нескольких селений или каждого отдельно и естественные границы таких лесных участков везде известны, часто находятся в споре», хотя лесные угодья находились в совместном пользовании.
В майсумстве и кадийстве Табасарана общинная форма земельной собственности отсутствовала. «Земли в общинном пользовании, — отмечается в архивном документе, — в райятских селениях не встречаются, за исключением небольшого количества».
Преобладающую часть земельного фонда в Табасаране составляли вакуфы. Вакуфные земли в основном «образовались по завещанию райят в пользу мечетей, чему никогда по обычаю не могли мешать беки». Эти земли «отд